Микроэлектроника: емкость внутреннего рынка и его ресурсы позволяют идти вперед
У России уже был прорывной проект планетарного масштаба в развитии микроэлектроники. О нем не все знают, но именно его наследство сегодня позволяет стране сохранять шансы на технологический суверенитет даже в условиях санкций.
Министерство электронной промышленности СССР под началом одаренного руководителя Александра Ивановича Шокина совершило экономическое чудо, за 20 лет выведя нас в лидеры отрасли. С 1965 по 1985 год Советский союз вышел на второе место в мире по валовым показателям в электронике и на третье место по технологическим показателям.
Однако затем был допущен ряд системных ошибок, последствия которых сказываются и сейчас (безотносительно к упадку 1990-х и виражам политической истории). Об этом недавно рассказал одному из каналов ведущий специалист отрасли, глава консорциума «Базис» Арсений Брыкин. К сожалению, у российского импортозамещения есть фундаментальные структурные проблемы.
Арсений Брыкин, директор Ассоциации разработчиков и производителей высокотехнологичной продукции Консорциум Базис:
– В концепции импортозамещения нужно менять технологическую составляющую, связанную с терминами и определениями. Мы долгие годы считали, что если сможем собрать автомобиль, то мы его якобы импортозаместили, и он у нас есть. Вовсе нет! Если мы не владеем технологиями, не знаем и не понимаем цепочку поставок, которая в итоге складывается в сложное машинотехническое изделие, то ни о какой технологической независимости речи не идет. Нужно обязательно вводить в Закон о промышленной политике термины – «российский разработчик» и «российский производитель», «российский продукт». Если этого не сделать, мы вряд ли сможем адекватно отвечать на вопросы, что является своим, что частично своим, а что и вовсе чужим?
Санкции в отрасли не являются статичными и разовыми – это непрерывный процесс технологической войны. Список отечественных разработчиков микроэлектроники, испытывающих сложности с поставками, постоянно пополняется. С апреля под санкции попали такие наши крупнейшие дизайн-центры как НИИМА «Прогресс», НПЦ «Элвис», «Модуль». Санкции затронули и технологии, и материалы, и структуры, из которых делаются электронные компоненты. Микроэлектроника превратилась в поле боя, где невозможно что-либо прогнозировать, полагаясь на надежность поставщиков и ритмичность поставок, которые раньше не вызывали сомнения.
Запрет доступа к продукции мировой мастерской процессоров, тайваньской фабрики TSMC, которая создает до 60% всего мирового объема полупроводниковой продукции, одномоментно создал очень серьезные проблемы с воплощением разработок, которые уже были у российских дизайн-центров. Заменить все процессы российские фабрики не в состоянии. В РФ вынуждены серьезно перестраивать цепочки поставок. Для микроэлектроники такие перестроения являются критическими. Поскольку отсутствие одного высокочистого импортного материала, допустим, серной кислоты с определенной чистотой, газа или фоторезиста – может полностью затормозить производство, создав ему критические препятствия. Замена одного вещества на другое подразумевает невосполнимые финансовые потери, пересмотр всего цикла подготовки производства и его перезапуск, практически с нуля.
Ряд компаний, задействованных в оборонном заказе, также испытывает сложности с импортозависимостью в части полупроводников и силовой электроники.
К сложившейся ситуации, как считают в «Базисе», привела излишняя доверчивость к открытости рынка и к глобальным цепям поставок, либерализация законодательства. Под импортозамещением в России понимали финальные образцы продукции – не понимая, что цепочка поставок, которая стоит за любой высокотехнологичной продукцией, многозвенна. И в каждом из этих звеньев имеются свои базовые критические технологии и материальные ресурсы, которым нужно уделять внимание.
– Мы не уделяли внимание технологическому базису, – поясняет Арсений Брыкин. – И это невнимание, началось с середины 1970-х годов.
Именно с этого времени отрасль серьезно недофинансировалась. Не выделялись достаточные ресурсы на технологический базис в сегментах систем автоматизированного проектирования (САПР), в инфраструктурном обеспечении отрасли в создании средств производства (электронное машиностроение).
В 2021 году эта недооценка была преодолена и недопонимание проблемы исчезло. В прошлом году Минпромторг с участием консорциума «Базис» структурировал ряд серьезнейших программ, которые сейчас начали реализовываться. Лучше поздно, чем никогда.
Что значит «электроника полного цикла»?
488-ФЗ «О промышленной политике» недоработан. В нем есть понятие продукции, не имеющей аналогов в РФ. Одновременно при этом напрочь отсутствуют базовые термины, определяющие: кто такой российский разработчик и производитель, и что такое российский продукт. Заметим, что поручение Правительства РФ по итогам XVII Всероссийского Форума-выставки «ГОСЗАКАЗ» содержит похожую задачу – «Минфину, Минэкономразвития и Федеральной антимонопольной службе поручено обеспечить нормативное закрепление в законе «О промышленной политике» понятий – «российская работа» и «российская услуга»».
Начав с работ и услуг, можно добраться и до «продукта» с его непосредственным «разработчиком». Сейчас законодательный дефицит заставляет определять свойства российского продукта сквозь призму ПП №719, через крайне перегруженные формулы, доступные отнюдь не каждому специалисту в закупках. Это привело к дезориентации и невозможности идентифицировать реально российские разработки.
– Сейчас, когда воду из бассейна выпустили (есть такая шутка), мы вдруг увидели, что плавали голыми. Когда есть сборочная функция, т.н. дискретное производство, но нет инфраструктуры, которая снабжает это дискретное производство критически важными компонентами, – поясняет Арсений Брыкин. – Формально галочка стоит, что мы «как бы» можем это производить. Но «как бы» – в условиях санкционных ограничений не работает.
В Консорциуме «Базис» считают, что критерием определения отечественных разработчиков, должно быть производство полного цикла. Компании, просто локализовавшие в России технологии, под этот критерий не подпадают.
Интересно, что при производстве вычислительной техники и телеком-оборудования вовсе не каждый носитель иностранных решений занимается так называемой «отверточной сборкой».
Такая компания вполне может обладать сложными циклами производства и монтажа, при этом не обладать критически уязвимыми компонентами производственной цепочки. Условно говоря, при сложном и действительно высокотехнологичном производстве телеком-оборудования можно использовать часть бинарного кода. Однако этот кусок бинарного кода остается недоступен. Вы не можете его ни изменить, ни перепрограммировать. А владелец и реальный разработчик этого кода может его, попросту, в следующий раз не дать… Или активировать недокументированные возможности, встроенные в этом коде. Допустимо ли использовать такое оборудование в критической информационной инфраструктуре? На сложных технических объектах?
Безусловно, те компании, которые локализовали в РФ свои производственные циклы, и не намерены менять юрисдикцию под санкционным давлением, также надо поддерживать. Но они должны быть в разных категориях поддержки, считают в ассоциации «Консорциум Базис».
Долгие цели – гарантируют долгий успех
Стратегия развития российской микроэлектроники должна рассчитываться даже не на пять и не на десять лет вперед, а на более долгосрочную перспективу. При этом догоняющая индустриализация займет не меньше десятилетия. Опыт Китая показывает, что процессы локализации технологий занимают вплоть до 30 лет. Они требуют планомерной последовательной политики поддержки своего разработчика и развития собственной инженерной школы; какой бы отсталой и какой бы нерентабельной она ни казалась на начальном этапе. Это требует промышленной политики, в которой будут четко акцентированы интересы национального производителя. Сегодня у КНР есть линейка на 18 нанометров, при этом они близки к 14. Им явно есть, куда расти, в части технологического отставания. Однако именно техническая независимость КНР вызывает страх у США. После того как в Вашингтоне оценили масштабы растущего конкурента, они сразу пересмотрели концепцию вывода производств за рубеж и начали затягивать фабрики отрасли обратно в свою юрисдикцию. Показательным момент: теперь корейская Samsung строит свои новые заводы в Америке, то же самое делает тайваньская TSMC, причем на деньги Тайваня.
Еще одна уязвимость российской микроэлектроники касается национальных проектов. Когда их начали реализовывать, все сконцентрировались на финальной части и внешней обертке этих масштабных задач (услуги населению и все, что с ними связано). Однако, нацпроекты следует воспринимать прежде всего как катализатор отечественной промышленности, считает Арсений Брыкин.
– Поясню на конкретном примере. Стоит задача обеспечить связью 900 населенных пунктов РФ. Подход, который заложен в идеологию нацпроекта, подразумевает выделение денег, объявление конкурса на 600 млрд… При этом к исполнению задания допускаются все, кто хочет и кто может осилить проект. Есть ли среди российских производителей, способные в моменте выйти на 600 миллиардов? И вдруг оказывается, что существуют «волшебные» фирмы масштабов Huawei, которым достается контракт. Мне представляется, что это в корне неправильная идеология. Нужно договориться с российской промышленностью, понять ее потенциал, если требуется – то дофинансировать промсектор, чтобы эти возможности повысились. А затем, планомерно, за счет создания новых рабочих мест внутри страны эти 900 населенных пунктов обеспечить связью. Российской связью, на основе наших программно-аппаратных комплексов. Да, это было бы дольше, но это оставило деньги в экономике страны и раскрутило маховик промышленности. На деле же выходит, что мы аккумулируем деньги и нацпроект щедро финансирует рабочие места и технологические компетенции в Китае, Германии и т.д.
В консорциуме «Базис» уверены, что российские производители должны больше получать от национальных проектов. И именно здесь находится главная точка опоры для отрасли.
– Партия «Единая Россия» провозгласила новый проект «Выбирай свое». Когда мы погружаемся в пучину нормативных актов, возникает логичный вопрос: а что такое свое? Наведя порядок в нормативке, мы должны определить, что это. А затем, через нацпроекты щедро финансировать тех, кто это свое разрабатывает, производит и поставляет в масштабе конкретной закупки, – поясняет Арсений Брыкин. Для стартового этапа возрождения отрасли, по мнению эксперта, этого вполне достаточно.
Главный аргумент оппонентов протекционизма в микроэлектронике сводится к тому, что российский рынок сбыта является недостаточно емким, чтобы поддерживать постоянное рентабельное развитие. Что он не выдерживает сравнения с огромным внутренним рынком КНР или ЕС, и поэтому, якобы, российский протекционизм является утопическим сценарием.
На это есть исчерпывающий ответ: что в микроэлектронике нам, конечно, потребуется дополнительная мотивация в виде экспорта (в отдаленном светлом будущем). А для телеком-оборудования и радиоэлектроники своих «дрожжей» вполне достаточно. Рынок госзаказа может и должен стать таким катализатором.
Автор: Андрей Троянский
